XI. Третий, катастрофический этап развития злокачественной опухоли. Метастазы

RUSLEKAR.INFO
30.06.2023

Подведем некоторые собственные итоги, принципиально отличающиеся во многих моментах от взглядов, принятых в современной иммунологии и онкологии.

Началом перерождения здоровой клетки организма в опухолевую является изменение генома, генного аппарата этой клетки. С этого момента такая клетка становится чужеродной в организме и подлежит элиминации его иммунной системой (макрофагами, Т-лимфоцитами и др.). Мы считаем, что переродившаяся в опухолевую клетка, имеющая контакт с кровеносной системой организма, непременно уничтожается иммунной системой. Но большинство переродившихся клеток не имеет контакта с кровеносной системой и не уничтожается иммунной системой. Многие из этих клеток погибают от энергетического дефицита, вызванного переходом от аэробного процесса переработки глюкозы к анаэробному процессу. Оставшиеся переродившиеся клетки сразу после первого этапа развития опухоли (по Варбургу), которым является сам процесс перерождения здоровой клетки в опухолевую (первая опухолевая трансформация), переходят ко второму этапу развития (по Варбургу). Все уцелевшие от энергетического дефицита опухолевые клетки вступают во второй этап медленного и длительного своего развития. В большинстве случаев все они пережили переход от аэробного процесса переработки глюкозы (дыхания) к анаэробному процессу ее переработки и во всех случаях используют теперь окисление глюкозы брожением.

На втором этапе развития опухолевые клетки непрерывно подвергаются уничтожению благодаря действию естественного отбора на клеточном уровне. В здоровом организме все опухолевые клетки, дошедшие до второго этапаразвития, уничтожаются на втором этапе полностью. В организме, имеющем дефекты в системе естественного отбора на клеточном уровне, из огромного количества опухолевых клеток, дошедших до второго этапа развития, к концу второго этапа остается уцелевшим потомство единственной опухолевой клетки (т. е. клон клеток-потомков этой одной родоначальницы уцелевшей опухоли) или одна поликлональная опухоль. Все продолжающие развиваться на втором этапе опухоли увеличивают в 10-30 раз интенсивность брожения и создают проблемы с удалением образующейся при брожении молочной кислоты.

Вопреки Варбургу, процесс перерождения клетки в опухолевую и не вызывается, и не сопровождается повреждением митохондрий — аппарата дыхания у этой клетки и у ее потомков. Также вопреки Варбургу, переход на древний, бескислородный способ энергетики еще не приводит к автономному, бесконтрольному существованию клетки и её потомков на втором этапе развития опухоли. Клетки опухоли существуют на втором этапе не автономно, они получают глюкозу и пластические вещества от соседних здоровых клеток и еще контролируются окружающими здоровыми клетками, хотя и дефектно, неполноценно. Снабжение же здоровых клеток в организме налажено.

На втором этапе опухолевые клетки развиваются медленно и длительно, обычно несколько лет. Все это время опухолевые клетки ведут исключительно анаэробный «образ жизни». Кислород к чужеродным клеткам опухоли от соседних здоровых клеток не поступает, хотя глюкоза и минимальное количество пластических веществ в это время из соседних здоровых клеток организма поступают.

Таким способом клон опухолевых клеток длительное время развивается в «тихом» варианте, постепенно накапливая вокруг себя «склад» молочной кислоты, являющейся для этих клеток «отходами производства» (метаболитами). Кровеносных сосудов опухоль не имеет, и молочная кислота практически не уносится от места развития опухоли. Некоторое количество молочной кислоты могут поглотить соседние здоровые клетки, но основная масса молочной кислоты остается вокруг опухоли.

Напомним читателю, что «другое важное открытие», сделанное О. Варбургом, состоит, как сообщает А. Балаж (1987), «в том, что опухоли потребляют меньше кислорода, чем нормальные ткани». На самом же деле, на втором этапе своего развития опухолевые клетки coвсем не потребляют кислорода.

К концу второго этапа развития единственный оставшийся клон опухолевых клеток длительно существует в окружении все увеличивающихся запасов молочной кислоты. Накапливаясь все более и более, эти запасы начинают возбуждать «аппетиты» соседних органов и тканей, для которых молочная кислота порой более желательна в качестве питательного вещества, чем глюкоза. В какой-то мере запасы молочной кислоты опухоли мешают соседним здоровым клеткам, сдавливая их, а также ткани, питающие их сосуды, нервы.

Стремясь использовать и удалить все возрастающие запасы молочной кислоты вокруг опухоли, организм совершает роковую ошибку: начинается прорастание капилляров кровеносной системы в опухоль. Капилляры прорастают все интенсивнее. Сначала только малая часть клеток опухоли начинает получать кислород с кровью и возвращаться к аэробному процессу утилизации глюкозы, каким пользовались ее предки, затем таких клеток опухоли становится все больше. Теперь часть ее клеток еще утилизирует глюкозу в процессе брожения, а часть — уже в более прогрессивном процессе дыхания. Этот смешанный тип использования глюкозы при переходе от второго этапа развития опухоли к ее третьему этапу и наблюдали исследователи после О. Варбурга, считавшего, что существуют всего два этапа развития опухоли.

В. М. Дильман (1982): «В дальнейшем было выяснено, что в раковых клетках наряду с интенсивным брожением осуществляется дыхание, т. е. эти клетки черпают энергию из двух обычно взаимоисключающих друг друга источников. Это подорвало основу раковой теории Варбурга. Однако не отменило того факта, что раковые клетки поглощают из среды обитания в 10-30 раз больше глюкозы, чем нормальные, за счет чего накапливают 10-30-кратное количестве молочной кислоты».

С прорастанием капилляров в опухоль начинается третий этап развития опухоли (вторая раковая трансформация). С этого времени медленно развивающаяся опухоль перестает быть накопительницей молочной кислоты, теперь она использует глюкозу до углекислого газа и воды в аэробном процессе (дыхание). Опухоль начинает бурно развиваться и ведет себя теперь бесконтрольно и крайне агрессивно. Метаболизму опухоли уже не мешает накопленная ранее ею же молочная кислота: она унесена током крови и охотно использована другими органами и тканями. Опухоль теперь из того же количества глюкозы извлекает в 19 раз больше энергии.

На третьем этапе развития опухоль получает все необходимые ей питательные и пластические вещества из крови. Теперь уже здоровые клетки организма не имеют преимуществ перед опухолевыми клетками, естественный отбор на клеточном уровне не действует, и защиты организма следовало бы ожидать от иммунной системы. Но именно на этом этапе развития опухоли иммунная система оказывается бессильной. То опухоль окружают антитела, мешающие Т-лимфоцитам, то опухолевых клеток оказывается так много, что иммунная система не может оказать подавляющего влияния на опухоль. Развитие опухоли приобретает катастрофический характер. Организм становится практически беззащитным перед агрессивно развивающейся опухолью.

Отметим, что на третьем этапе развития опухоли значительно усиливается размножение ее клеток, а потому значительно возрастает количество пластических материалов, используемых для построения клеток. Главным_из пластических материалов является холестерин, важнейший материал мембран любых клеток. Об этом у нас будет отдельный разговор во второй книге.

Опухоль на третьем этапе начинает продуцировать метастазы (переносы), резко ухудшающие положение больного. Об этом подробнее несколько ниже.

Сейчас же самый важный вопрос: что случается с опухолью, почему вдруг коренным образом изменяется ее «поведение»? Почему на третьем этапе развития опухоль начинает вести себя бесконтрольно и агрессивно? Только по причине прорастания в нее капилляров?

Теперь мы имеем возможность принципиально по-новому ответить на вопрос о длительности «тихого» второго этапа развития опухоли и о продолжительности общего ее развития. Мы уже приводили примеры сообщений как о многолетнем развитии опухолей, так и о быстром развитии сарком.

По нашему мнению, дело заключается в удаленности места образования самой первой опухолевой клетки данного клона от капилляров кровеносной системы. Если эта первая опухолевая клетка клона окажется вблизи капилляров кровеносной системы, развитие опухоли может быть чрезвычайно быстрым. Если же первая опухолевая клетка достаточно удалена от капилляров кровеносной системы, то «тихий» второй этап развития опухоли может длиться несколько, порой даже много лет.

Удаленность самой первой опухолевой клетки сохранившегося клона от капилляров, скорее всего, чисто случайна, здесь нет определяющих факторов.

Никаких других моментов, реально влияющих на общую продолжительность развития опухоли и время достижения ею опасной зрелости, не существует, если не считать вопросы питания и уничтожения опухоли в результате естественного отбора на клеточном уровне.

Очень важный практический вывод из всего вышесказанного: вместе со вторым этапом развития опухоли заканчивается время возможной профилактики рака; третий этап развития опухоли допускает только ее лечение (уничтожение).

Следовательно, пока в организме нет опухоли, перешедшей в третий этап развития, необходимо как можно раньше предпринимать действенные меры по профилактике рака. Известные медицине противораковые профилактические меры очевидно недостаточны. Они могут и должны быть дополнены новыми, индивидуально направленными эффективными мерами. Конкретные решения этого вопроса рассмотрены во второй книге.

Цитируем популярный журнал «Здоровье»: «Злокачественные опухоли растут очень быстро! Это, пожалуй, самое расхожее мнение, но не самое верное. Согласно утверждениям австрийских онкологов, большинство злокачественных новообразований зреет медленно. Удалось вычислить, что от появления первой раковой клетки до образования опухоли величиной в 2 миллиметра проходит 10-20 лет. Даже для особенно быстро растущих опухолей этот срок не бывает менее 6 лет.

Начиная с 2-3 миллиметров раковая опухоль уже может быть диагностирована. В течение последующих двух-шести лет она увеличивается до 10 миллиметров, и в большинстве случаев ее возможно выявить простым ощупыванием. Это поздняя диагностика, а для успеха лечебных мер очень важно обнаружить опухоль как можно раньше».

Венгерский биолог А. Балаж (1987) считает: «Из экспериментов известно, что для того чтобы вызвать рак кожи у животного, надо ввести подкожно не менее 105-106 опухолевых клеток. Почему? По-видимому, это та критическая величина, при которой опухоль способна противостоять защитным силам организма и продолжать расти. Однако у некоторой части животных опухоль не развивается и при введении им такого большого числа клеток.

Уже развившиеся опухоли как у экспериментальных животных, так и у человека могут иногда самостоятельно подвергаться обратному развитию. Коул и Иверсон… наблюдали обратное развитие опухолей, злокачественный характер которых был установлен гистологическими исследованиями, более чем у ста больных! В природе такие случаи встречаются чрезвычайно редко, а если и случаются, то в первую очередь благодаря иммунным, защитным силам организма».

Наш комментарий: А. Балаж делает в данном случае недопустимую для биолога такого уровня ошибку, говоря об «обратном развитии опухолей». Опухоли, несколько задержавшиеся на втором этапе своего развития и уничтоженные защитным силами организма с некоторым опозданием, нельзя назвать прошедшими обратное развитие. Эти опухоли были просто уничтожены. Для обратного развития требуется изменить геном каждой опухолевой клетки в обратном направлении и сделать геном всех клеток опухоли точно таким же, какой существует в каждой здоровой клетке данного организма. Это неосуществимая задача.

По какой причине для развития рака требуется экспериментальное введение подкожно 105-106 клеток «готовой» опухоли, у некоторых животных даже введение такого большого количества клеток не дает развития рака? Дело в соединении введенных опухолевых клеток с капиллярами кровеносной системы. Если такое соединение не состоится, то введенные опухолевые клетки оказываются на второй стадии развития опухоли в данном организме и подлежат уничтожению защитными (в основном не иммунными!) силами организма. В природе такие случаи встречаются не только не «чрезвычайно редко», но в подавляющем большинстве случаев. И лишь тогда, когда в организме по ошибке не уничтожается опухоль на втором этапе ее развития (у 17 % людей), эта опухоль через некоторое время становится раковой.

А. Балаж продолжает: «Как правило, опухоль опознают поздно. В момент диагностирования в организме уже имеется 109-1012 раковых клеток, в большинстве своем рассеянных и нарушающих функционирование отдельных органов. При правильном (и удачном) лечении цитостатиками это число удается снизить до 106. Если защитные механизмы организма действуют хорошо, то он побеждает оставшийся какой-то там миллион, и больной выздоравливает. Если нет — бесовская круговерть начинается сначала».

Таким образом, можно считать, что опасный момент в накоплении опухолью молочной кислоты, после которого капилляры прорастают в нее, еще не наступает при количестве клеток в опухоли, равном 105, а в благоприятных случаях — равном 106.

В 1972 г. появилось сообщение, что исследователи из Гарвардского университета (США) обнаружили критический момент в развитии раковых клеток, который определяет дальнейшую судьбу злокачественной опухоли: будет ли опухоль развиваться или останется безобидной колонией клеток. Решающий момент в развитии колонии опухолевых клеток наступает тогда, когда число их достигает примерно 600 000 (размер булавочной головки). В это время начинает вырабатываться химическое вещество, получившее название «ангиогенетический фактор опухоли» (АФО), способствующее росту капилляров в сторону опухоли и проникновению этих сосудов в опухоль. Этим и обеспечивается удаление продуктов распада из опухоли.

Если колония опухолевых клеток не в состоянии освободиться от продуктов распада, она погибает.

Профилактика развития опухолей в данном случае связывалась авторами исследования с поисками антител, предотвращающих «захват» кровеносных сосудов опухолью. Складывается впечатление, что исследователи не очень представляли себе, что такое антитела и какие задачи они способны решать. Если бы такие антитела могли существовать, такая профилактика привела бы к разрушению мышечного аппарата организма, очень широко использующего удаление лактата, названного в исследованиях «продуктами распада», из мышечных клеток.

Исследователи уверяли, что АФО не был обнаружен ни в каких нёраковых тканях, за исключением плаценты и плода. Дальнейшего развития эта идея не получила и не могла получить в принципе.

Сообщалось, что «результаты исследования не подтверждают общепринятого положения 6 том, что раковая опухоль, раз возникнув, неизбежно прогрессирует в своем развитии.

Проведенные д-ром Фолкменом опыты на лабораторных препаратах и на подопытных животных показали, что даже в случае, если опухоль достигнет значительных размеров, она уменьшится и возвратится в состояние спячки, если будет устранено воздействие АФО».

С подобным сообщением невозможно согласиться. Опухоль может погибнуть, и обычно погибает, не достигнув значительных размеров, не успев прорасти капиллярами. Если же опухоль проросла капиллярами, то без хирургического вмешательства, применения цитостатиков и других подобных воздействий она не будет уменьшаться, и после прорастания капилляров уже не сможет возвратиться в состояние «спячки». Она может только расти, а капилляры по мере ее роста могут только прорастать в нее все более.

Исследователи не учли, что в организме в течение всей жизни непрерывно происходят изменения капиллярного аппарата в различных тканях и органах, целесообразно, в соответствии с изменяющимися условиями как внешними, так и в самом организме. Вместо погибших от травмы капилляров мышц в них прорастают новые капилляры, заменяющие погибшие именно для удаления молочной кислоты. Причем все это происходит без малейшего участия АФО, которого сами авторы в мышцах не обнаружили. Поэтому можно сколько угодно фантазировать по поводу АФО (к сожалению, А. И. Гнатышак, 1988, применяет эту терминологию), но капилляры в необходимых местах и в нужное время целесообразно прорастали и будут прорастать без АФО. Прорастание же капилляров в опухоль хотя и губительно для организма и в этом смысле в высшей степени нецелесообразно, однако в районе опухоли оно опять-таки целесообразно на местном клеточном уровне — в первую очередь для окружающих опухоль здоровых клеток и тканей.

Остается один разумный выход: опухоли необходимо гарантированно уничтожать до прорастания в них капилляров. Профилактика рака практически и возможна только до прорастания капилляров в опухоль.

Однако определенное д-ром Фолкменом количество опухолевых клеток, примерно соответствующее началу прорастания капилляров в опухоль (600 000), хорошо согласуется с установленным другими авторами промежутком 105-106.

Необходимо особо подчеркнуть важное изменение взаимоотношений между опухолью и защитными силами: пока опухоль состоит из одной или нескольких клеток, даже из многих клеток, на втором этапе своего развития, она легко уничтожается в ходе бездефектного естественного отбора на клеточном уровне; но как только клон потомков одной клетки опухоли входе дефектного естественного отбора на клеточном уровне достигает 6 х 105 единиц и более, опухоль прорастает капиллярами и становится недосягаемой как для естественного отбора, так и для иммунной системы.

А. Балаж (1987): «И еще два особенно устрашающих свойства: опасная способность и к безудержному, агрессивному распространению (инвазивность) и к прониканию в окружающие ткани и органы (инфильтрация). Если здоровые клетки, соединяясь друг с другом, образуют ткани, раковые клетки отделяются от ткани опухоли, распространяются по организму, проникают в другие органы и разрушают их. На этой стадии проведение противоракового лечения уже очень затруднено, оно практически безнадежно».

А. И. Гнатышак (1988) к числу основных признаков, отличающих раковую клетку от нераковой, относит… «порочное строение клеточной мембраны и внутриклеточных мембранных аппаратов отдельных клеточных органоидов и ретикулума.

Из-за нарушения в структуре наружной клеточной мембраны и изменения цитоскелета клеток раковые клетки легче отторгаются от основной ткани и в цитологическом препарате видны в форме скоплений и отдельных клеточных элементов… Более четко видны нарушения в структуре клеточных мембран под электронным микроскопом… но такие изменения не являются патогномоничными (характерными для данной болезни. — М. Ж.).

…Цитоскелет. Форма и такие функции клетки, как прикрепление ее к подложке, межклеточные связи зависят от образования, получившего наименование цитоскелета. Это основная "арматура" клетки, придающая ей круглую, вытянутую или полигональную (многоугольную. — М. Ж.) форму, на которой держатся остальные структурные элементы.

…Цитоскелет… состоит из микрофиламентов и микротрубочек, пронизывающих клетку. Микрофиламенты, или микронити, включают актин, содержащийся в наибольшем количестве в мышечных волокнах и в очень незначительном — в эпителиальных стволовых клетках.

…В процессе роста опухоли наблюдается ряд закономерностей, которые объединены в понятие прогрессии рака. Прогрессия злокачественной опухоли — это изменения, происходящие в процессе местного роста и общего распространения — образования метастазов.

Старое представление о патогномоничных критериях злокачественного роста сводилось к двум его характеристикам: инфильтративный рост и метастазирование. При этом не принималась во внимание возможность изменения биологии злокачественного роста с учетом морфологических и биохимических показателей. Считалось, что свойства опухоли остаются неизменными на всех стадиях ее автономного роста».

Другими словами, А. И. Гнатышак считает необходимым дополнить два общепризнанных свойства опухолей — инфильтративный рост и метастазирование — еще двумя основными закономерностями развития злокачественных опухолей: независимостью передачи отдельных признаков опухоли и отбором клеточных популяций.

Под независимостью передачи отдельных признаков опухоли понимается следующее:

«Опухолевая клетка чаще всего теряет специфическую функцию нормальной клетки (продукцию ферментов, гормонов). Так, раковая опухоль желудка не выделяет пепсиногена или соляной кислоты, раковая опухоль щитовидной железы — гормонов щитовидной железы. Однако раковая опухоль желудка может в избытке продуцировать гексокиназу, лактатдегидрогеназу, РЭА и даже инсулин. Такое состояние означает утрату опухолевой клеткой одних признаков и независимо от этого приобретение других, что придает ей свойства функционального мозаицизма. В этом заключается коренное отличие современного понимания "эмбриогенизации" раковой клетки от старого понимания этого состояния в свете дизэмбриогенетической теории Конгейма» (А. И. Гнатышак, 1988).

Перед нами образец «наукообразия» вместо простого понимания элементарного научного факта. Клетка, переродившаяся в опухолевую, принципиально не может сохранить свои свойства, ведь перерождение начинается с изменений генома клетки. После этого прежней клетки не существует, она превратилась в другую клетку с другим генным аппаратом и другими свойствами. И как только мы установили факт перерождения здоровой клетки организма в опухолевую, мы тем самым признали, что эта опухолевая клетка имеет свойства, отличающие ее от исходной здоровой клетки. Напомнить об этом полезно, но искусственно затруднять понимание не следует.

Так же обстоит дело с вопросом отбора клеточных популяций.

«Явление отбора клеточных популяций составляет одну из главных закономерностей эволюции организмов. Опухолевая клетка также подвержена этому закону отбора. На стадии внутриэпителиального рака можно наблюдать явления дистрофии клеток, не приспособленных к жизни в условиях нарушенной трофики (питания. — М. Ж.). В условиях нормального роста эпителиального пласта клетки обмениваются между собой питательными веществами — глюкозой и низкомолекулярными белками. При дезинтеграции эпителия, разрыве межклеточных связей клетка либо погибает, либо изменяет свой обмен веществ, переходя, например, на гликолиз и автокринную секрецию факторов роста, и становится родоначальником опухолевой популяции».

Все это лишь фразеология, повторение того, что по Варбургу коротко называлось гибелью многих перерождающихся в опухолевые клеток от возникающего при перерождении энергетического дефицита, причем у Варбурга сюда включается еще и смена дыхания брожением. Заведомое словесное усложнение открытого Варбургом привело и к ошибкам.

Неверно говорить «переходя, например, на гликолиз», так как кроме гликолиза у переродившейся клетки нет выбора! Заявлять же, что дезинтеграция эпителия сама по себе, без изменений генома клетки, способна порождать опухолевую популяцию, означает утверждать очевидный нонсенс.

Далее находим: «При возникновении двух-трех различных опухолевых клеток может развиться поликлональная опухоль. Взаимоотношение между отдельными клонами тоже определяется отбором и выживаемостью наиболее приспособленных элементов к неблагоприятным условиям. Сложность выживания для опухолевых клеток на стадии внутри-эпителиального рака является причиной продолжительности этой стадии, достигающей в среднем пяти лет».

Развитие поликлональной, но, в конечном счете, только одной опухоли в организме возможно при воздействии однотипных опухолеродных вирусов, вносящих в клетки, расположенные достаточно близко, одинаковые вирусные онкогены. При спонтанных мутациях и воздействии других онкогенов этого практически не бывает, клоны оказываются разными по геному, и выживает всегда не более одного из них. При бездефектной системе естественного отбора на клеточном уровне уничтожаются все без исключения опухолевые клоны.

«При дальнейшем росте опухоли, когда она выходит за пределы эпителия и врастает в соединительную ткань, изменяются условия отбора в зависимости от клеточного и гуморального иммунитета, от действия ангиогенетического фактора, стимулирующего рост сосудов, обеспечивающих опухоль энергетическими и пластическими веществами.

Образование метастазов опухоли также происходит в процессе отбора: выживают клетки, которые легче отторгаются от основной опухоли и затем легче приспосабливаются к новым условиям в отдаленных от опухоли местах. Процесс размножения клеточных элементов в условиях лимфатического узла, где сильно выражено противодействие противоопухолевых клеточных факторов, значительно отличается от размножения клеток в головном мозге, где это противодействие выражено слабо.

Известно, что метастазы опухоли могут реагировать иначе на лучевое и цитостатическое лечение, чем основная опухоль. Обычно элементы метастазов опухоли в лимфатические узлы, прошедшие отбор, становятся менее чувствительными к этим агентам, поэтому первичный рак губы можно излечить при помощи лучей рентгена, а для излечения больного от метастазов этого рака в подчелюстные лимфатические узлы требуется хирургическое вмешательство. То же самое относится к меланобластоме и другим опухолям» (А. И. Гнатышак, 1988).

Выше приводились данные о количестве клеток в опухоли, соответствующем началу прорастания в нее капилляров. Это количество составляет примерно 600 000. Как эти данные согласуются с возможностями обнаружения опухолей?

А. Балаж (1987): «При современном уровне развития науки раковые клетки можно обнаружить в организме лишь в том случае, когда их число превышает 109. Но это уже соответствует далеко зашедшему процессу, потому что при содержании 1012 клеток наступает смерть.

…Распознать рак необходимо на ранних стадиях, когда под влиянием патологических воздействий только начинается переход от нормального, естественного роста к аномальному, ускоренному размножению клеток.

…Бесконтрольное размножение клеток протекает в первом периоде бессимптомно».

Это положение относится ко второму этапу развития опухолей.

«Болезнь обнаруживается только тогда, когда проявляются первые неблагоприятные симптомы. Согласно статистическим данным, больные обращаются к врачу лишь по прошествии 8-9 мес. после начала заболевания. Именно это является роковым обстоятельством, поскольку на протяжении этого времени происходит безудержное размножение раковых клеток. Они проникают в окружающие здоровые ткани, нарушают гармонию в деятельности различных органов, вызывают появление отдаленных метастазов».

Здесь под началом заболевания, очевидно, понимается прорастание капилляров в опухоль. До этого опухоль «тихо» развивается несколько лет.

Практический вывод: профилактику рака необходимо проводить не просто задолго до обнаружения опухоли, а тогда, когда она может иметь лишь небольшое количество клеток. Другими словами, система естественного отбора на клеточном уровне в организме никогда не должна иметь дефектов! Индивидуальная профилактика рака должна направляться на поддержание постоянной бездефектности системы естественного отбора на клеточном уровне. Чем раньше принимаются такие профилактические меры, тем лучше. Причем бездефектность системы естественного отбора на клеточном уровне необходимо поддерживать всю жизнь. Тем более, что, как мы увидим ниже, это обычно не представляет больших трудностей. Контролировать же эту бездефектность без труда может каждый человек.

Важным с лечебной точки зрения вопросом в развитии опухоли на третьем этапе является безостановочность ее роста. Размножение опухолевых клеток не имеет границ. В то же время все здоровые клетки при определенных условиях тормозят свой рост, останавливают деление, пролиферацию.

А. Балаж (1987): «Каким же образом… в культуре непрерывно делящихся клеток при достижении концентрации насыщения наступает торможение?

…Обратимся… к событиям, происходящим в популяции при насыщении, когда клетки находятся в покое. Уже достаточно хорошо известно, что лежит в основе происходящей при этом остановки пролиферации».

Г. Шлегель (1987): «Если перенести клетки животных, например, из органов кур или хомяков, или фибробласты человека в подходящую питательную среду, то на внутренней стенке культурального сосуда они начнут размножаться. Обычно клетки продолжают расти лишь до тех пор, пока не начнут соприкасаться между собой. Из-за контактного торможения образуется только однослойный клеточный газон. Если же эти нормальные клетки инфицировать опухолеродным вирусом, то контактное торможение снимается, клетки продолжают размножаться и начинают надвигаться друг на друга. Многослойный рост наблюдается только у клеток, претерпевших опухолевую трансформацию».

Получается, что у здоровых клеток есть контактное торможение, а у опухолевых его нет. Но существует и другое мнение.

А. Балаж (1987): «…Исследования сначала проводились на клетках соединительной ткани, которые хорошо прилипают к дну сосуда. Мышиные фибробласты ЗТЗ, например, при концентрации 2 х 104 клеток/мл переходят в стационарную фазу — фазу насыщения. Поскольку при этом клетки непосредственно примыкают друг к другу, ученые полагали, что именно взаимодействие клеточных поверхностей и служит причиной остановки размножения. (Поэтому был введен термин "контактное торможение".)

Когда в одном из последующих экспериментов слой клеток осторожно отделили от стекла, приготовили срезы и исследовали их под электронным микроскопом, то оказалось, что прямые контакты между клетками отсутствуют. Клетки яичников китайского хомячка при концентрации насыщения располагаются на расстоянии 30 нм друг от друга!

Данные других экспериментов также показывают, что близость клеток друг к другу не только не оказывает тормозящего действия, но даже способствует размножению.

Предполагали также, что непосредственной причиной контактного торможения служит истощение в среде необходимых для роста питательных веществ. Вскоре от этого предположения пришлось отказаться…»

Многие наблюдения свидетельствовали, что наступающее при концентрации насыщения «контактное торможение» не является следствием истощения питательных веществ или сыворотки.

…Интересно, каковы непосредственные причины угнетения размножения клеток?

Йех и Фишер… в 1965 г. опубликовали результаты исследований, проведенных на мышиных фибробластах ЗТЗ. Из среды, в которой клетки находились при концентрации насыщения была выделена группа низкомолекулярных ингибиторов. Сам по себе этот факт не привлек особого внимания. Удивительным было то, что эти ингибиторы оказывали тормозящее действие только на фибробласты! Следовательно, торможение было специфическим, характерным только для этой культуры клеток.

Шалаш… и Грин… также исследовали культуру фибробластов ЗТЗ. Они выделяли различные белки не из среды, а из клеточных ядер. Оказалось, что в непрерывно размножающихся клетках содержатся стимуляторы, а в клетках, находящихся в состоянии покоя (при концентрации насыщения), — молекулы ингибиторов, притом в довольно больших количествах. Если при концентрации насыщения истощенную среду заменить свежей, то концентрация ингибиторов в клеточном ядре снижается!

…Переход… из состояния покоя к размножению и обратно регулируется стимуляторами и ингибиторами. Вещества, которые регулируют размножение клеток в организме, мы называем проторами. Это сокращенное название регуляторов пролиферации.

…В здоровом организме нейтрализация ингибиторов приводит к чрезмерному размножению клеток.

…Очищенные ингибиторы обладают тканевой специфичностью.

…Оказалось, что при воздействии на организм химических агентов, вызывающих рак (канцерогенов), они взаимодействуют с „проторами". И все же в лечении опухолей совсем новые перспективы открывает применение эндогенных ингибиторов».

Именно из-за этих последних фраз А. Балажа и содержащихся в них обещаний мы терпеливо цитировали этого автора. Тем более, что они сопровождались таким признанием: «Мы проделали долгий путь, прежде чем смогли понять, что в регуляции размножения клеток любого типа участвуют стимулирующий и ингибирующий проторы (не имеет значения, сколько и какие из них)».

А. Балаж, очевидно, увлекся проторами. Химические агенты, вызывающие опухолевое перерождение клеток (канцерогены), могут сколько угодно взаимодействовать с проторами и еще со многими веществами в клетке, но это не канцерогенное воздействие. И только тогда, когда химические агенты изменят генный аппарат клетки, когда они «разбудят два дремлющих онкогена» клетки, — тогда можно говорить о канцерогенезе. Спонтанно же мутирующие в огромных количествах клетки организма вообще обходятся при своем опухолевом перерождении без каких-либо проторов, без химических канцерогенов.

А. И. Гнатышак (1988) пишет о химических канцерогенах: «Конечным результатом их воздействия считается повреждение ДНК (мутагенное влияние). Большинство таких повреждений устраняется эндонуклеазами. Рестриктазы вырезают поврежденные участки, лигазы сшивают разобщенную спираль ДНК или РНК в одну нить, восстанавливая первичную структуру этих биополимеров.

Однако в исключительных случаях такого восстановления не происходит, в процесс вступают добавочные факторы канцерогенеза, способствующие трансформации нормального генотипа клетки в атипичный — неопластический генотип».

«Контактное торможение» было всегда лишь удобным выражением, за которым не было никаких научных объяснений. Даже для такого вопроса: почему клетки до насыщения размножаются только вдоль стенок сосуда в один слой, но не поперек стенки сосуда? — напрашиваются чисто механические объяснения — через понятия устойчивости и т. п. Замена контактного торможения проторами ничего, по сути дела, не изменила, не дала ответа на важнейший вопрос: что заставляет клетку регулировать продукцию проторов?

И самое главное: к опухолевым клеткам предлагается применять ингибиторы, чтобы затормозить их рост. Но в этом-то и заключена абсурдность идеи: опухолевые клетки обладают способностью «не слушаться» никаких ингибиторов пролиферации (вероятно, подавляют их); весь удар вынуждены будут принять на себя здоровые клетки с нанесением непоправимого ущерба страдающему от опухоли организму. Как же можно возлагать несбыточные лечебные надежды на те вещества, которые опухолевые клетки удивительным образом подавляют или, во всяком случае, нейтрализуют?

Таким образом, реальная научная польза от введения в научное обращение проторов отсутствует.

Это тем более верно, что сам А. Балаж (1987) констатирует: «Все известные приемы обуздания пролиферации клеток вообще, к сожалению, затрагивают и нормальное деление клеток».

Видимо, это признание не следует считать достаточно искренним — любовь к проторам у этого автора побеждает. Понятно, что очень хочется победить рак, но не фантазиями же это делать!

Почему из всех разновидностей злокачественных опухолей быстрее других развиваются саркомы? Не совсем полное, но все-таки объяснение этого явления мы видим в развитии, например сарком из клеток мышц. Эти клетки, использующие в норме анаэробный тип утилизации энергии из глюкозы, не ощущают энергетического дефицита при перерождении в опухолевые и не погибают от этого дефицита. Но и в этом варианте главным является «попустительство» развитию опухоли со стороны дефектной системы естественного отбора на клеточном уровне, хотя это труднейший вариант деятельности данной системы. Опухолевое перерождение клеток-анаэробов в организме человека, видимо, является поставщиком быстрорастущих сарком.

В заключение этой главы — еще одно научное «откровение»: «Теперь уже общепризнано, что в основе возникновения опухолей лежит нарушение процессов дифференцировки клеток» (А. Балаж, 19,87). Надо полагать, что речь здесь идет о возможности канцерогенного изменения генома клеток только в процессе их дифференцировки, т. е. о возможности канцерогенных изменений генома только у так называемых интермитотических клеток, находящихся в состоянии между предыдущим и последующим митозами. Считается, что «…мишень канцерогенеза составляют интермитотические клетки, способные к делению. Если такие клетки становятся зрелыми функционирующими элементами, выделяющими, например, какой-то фермент или гормон, а тем более, если эти клетки заканчивают свой функциональный цикл естественной гибелью, они не могут превратиться в опухолевые» (А. И. Гнатышак, 1988).

Просмотров: 8849 Рекомендуем последние новости